Фэндом: Хранители снов, Холодное сердце (кроссовер)
Персонажи: Джек/Эльза
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Драма, Фэнтези, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Инцест
Размер: Миди
Кол-во частей: 3
Описание:С момента рождения они ждали начала своей истории, которая не могла начаться. Но иногда жизнь даёт второй шанс.
Публикация на других ресурсах:С письменного разрешения автора
Примечания автора:Альтернативная Викторианская Англия, умеренное количество оригинальных второстепенных персонажей, возможен минимальный ООС.
Прослушать или скачать The Story That Never Starts бесплатно на Простоплеер
Часть 1
читать дальше
Когда Эльза проснулась, утро ещё не наступило. В окно заглядывало хмурое предрассветное небо - белоглазое, глубокого синего цвета.
Девушка со вздохом сожаления откинула одеяло и села, спустив ноги с кровати. За ночь камин прогорел и теперь в комнате было не только темно, но и прохладно. Каменный подоконник в очередной раз расцвёл белыми розами инея, а пол, которого коснулись босые стопы, казался сплошным куском льда. Эльза ещё раз сонно зевнула и потянулась к стоящей на прикроватной тумбочке свече.
Непривыкшие к холоду после сонного тепла одеяла руки подрагивали и потому поджечь фитиль оказалось не таким быстрым делом. Эльза сонно смотрела на робкий огонёк, словно стараясь согреться от него.
Часы на ратуше, скрытой сейчас той особенно плотной чернотой, которая бывает только до рассвета, ударили шесть раз.
Не успел ещё отзвучать колокольный звон, как высокая резная дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась горничная, держащая в руках поднос с нехитрым завтраком. Эльза знала, что девушка на самом деле немногим старше её, но спрятанные под крахмальным чепцом чёрные волосы, нависающий над губой нос и тяжёлый подбородок добавляли служанке около десяти лет.
- Доброе утро, мисс Эльза, - скороговоркой проговорила она и поставила поднос на стол. - Я и не знала, что вы уже проснулись.
Эльза обозначила улыбку одними уголками губ - по утрам у неё часто бывало ужасное настроение, особенно в те дни, когда предстояли уроки французского с мадемуазель Шантье. Тем временем словоохотливая горничная продолжила болтать, зажигая остальные свечи и доставая из шкафа тяжёлое шерстяное платье вместе с ворохом белья:
- Оно-то и верно, мисс, гувернантка ваша - сущий зверь, к ней опаздывать нельзя, так что вы молодец, раненько проснулись и мне не пришлось вас будить!
Одеваясь, Эльза бросила мимолётный взгляд за окно. Небо уже начало светлеть и сквозь голые ветви парковых деревьев, окружающих фамильную резиденцию Разенграффе, прорисовывался стройный силуэт городской ратуши.
- Мисс Эльза! - возмущённо воскликнула горничная, как раз шнуровавшая на узкой талии корсет. - Что это вы так подпрыгиваете, словно зайчонок напуганный?
- Мне показалось, что за окном я увидела брата, - вполголоса, больше для себя, чем для служанки ответила она.
Горничная презрительно фыркнула:
- Снег ветром швырнуло, мисс, а вы спать хотите, вот и чудится вам всякое. Мистер Джек-то спит ещё, небось! Это у вас с утра уроки, а у него фехтование да верховая езда, и те после полудня. Садитесь завтракать, иначе до самого ланча впроголодь так и просидите, мадемуазель вам ни крошки съесть до времени не даст.
Эльза покачала головой:
- Унеси. Я не хочу есть.
- Надо, мисс, и ничего знать не знаю. Меня же ваша матушка первой накажет, если не накормлю вас. Вам мало было вчерашнего обморока? Это всё от голода.
Спорить с уверенной в себе горничной Эльзе не хотелось. Хотелось... Хотелось оказаться где-то далеко, где нет всех этих давящих правил, тесных туфель и тугих корсетов. А ещё неожиданно хотелось чаю. Только вот от правил, туфель и корсетов было никуда не деться, а чай - он тут, совсем рядом, садись и пей.
***
Она позавтракала без всякой охоты под строгим взглядом горничной. Взглянула на себя в зеркало перед тем, как отправиться на урок и, кивнув служанке на прощание, вышла из комнаты.
- Какая же ты серьёзная, сестричка, - с улыбкой пропел Джек ей в ухо, обнимая со спины и крепко прижимая к себе. - И где только таких серьёзных находят?
Эльза деланно нахмурилась, хоть и знала, что он этого не видит, и, не спеша выворачиваться из тёплого кольца рук, строго сказала, подражая матери:
- У меня урок. Я должна спешить.
- С мадемуазель Шантье, сестричка? - Джек рассмеялся, обдавая её ухо горячим дыханием. - Брось, ты не так уж и плоха во французском. На последнем балу у короля ты прекрасно беседовала с тем молодым французишкой.
- Мадемуазель сказала, что у меня был ужасный акцент.
- А ещё она говорит, что ты осветляешь волосы лимонным соком и уксусом. Брось, сестричка. У меня есть предложение намного лучше.
Эльза с любопытством приподняла брови. О том, на что способен брат, она знала не понаслышке.
Старший Разенграффе ещё в детстве считался главным сорванцом среди всех аристократических семей. В десять лет он впервые попробовал сбежать из дому. Его, правда, нашли через два часа после побега, когда Джек, уже успевший изорвать костюмчик, пытался выбраться из хитросплетений переулков в старой части города. Свою выходку он пояснил тем, что хотел прийти на окраины и собрать там свою разбойничью шайку, как в романах о Робин Гуде. В двенадцать попытался собрать самоходную карету и был едва не убит отскочившей ему в лицо тяжёлой пружиной. В четырнадцать случайно взорвал подвалы поместья, где проводил какие-то опыты, и двадцать часов просидел без воды за заваленной дверью. Сейчас ему было семнадцать и остепеняться он совершенно не собирался, предпочитая вниканию в семейные дела игры с детьми прислуги и многочасовые гонки на лошадях.
Ждать от его предложения можно было абсолютно что угодно, от похода в работный дом (Джеку было не чуждо милосердие, пусть даже редкое и импульсивное) до…
- Ты предлагаешь мне сбежать с уроков и отправиться с тобой кататься на пруд?
Джек расцепил руки, обошел замершую сестру и внимательно взглянул ей в глаза:
- Да, сестричка. Мадемуазель Шантье вряд ли научит тебя чему-то новому. А я - научу. Ты не умеешь кататься по льду.
Эльза опустила сомневающийся взгляд, внимательно рассматривая выглядывающий из-под подола платья носок туфельки. То, что предлагал Джек, было таким странным и заманчивым, и так сильно перекликалось с её собственным утренним желанием, но в то же время таким неправильным...
- Не кусай губы, опять кровить начнут, - заботливо заметил брат. Эльза стыдливо залилась румянцем - действительно, была у неё привычка до крови кусать нижнюю губу в минуту сильных эмоций.
Дверь её комнаты негромко скрипнула. С другой её стороны нетерпеливо выругалась горничная, которая пыталась выйти, - Эльза это знала, - держа в руках одновременно поднос с посудой и груду белья, предназначенного в стирку.
- Поторопись с решением, сестрёнка, - искушающе шепнул Джек, кивая на дверь. - Иначе тебе не поздоровится.
Эльза глубоко вдохнула и быстрым шёпотом выпалила:
- Идём на пруд.
***
Фамильный парк Разенграффе был весь покрыт инеем. Эльзе казалось, словно безумный ювелир методично плёл из серебра тончайшие кружева, а затем набрасывал их на стыдливо оголённые деревья. Тёмные ветви, по которым изредка пробегал сверкающий серебристый проблеск, рисовали на подёрнутом розоватым рассветом небе странные, неясные картины. Под ногами тихо пел снежный ковёр. В по-утреннему колючем воздухе от дыхания Эльзы распускались белёсые цветки.
- Как... красиво, - прошептала она, зябко дрожа от холода. Джек улыбнулся и накинул на плечи сестры плотный плащ, прежде чем прижать палец к её губам и повести в сторону.
- Прежде чем что-то сделать, сестричка, особенно противоречащее этикету и правилам, убедись, что тебя никто не видит. Ты стояла прямо под окном своей классной комнаты. Если бы тебя заметила мадемуазель Шантье, крику было бы…
- Она и так будет ругаться, - парировала Эльза, кутаясь в плащ. - И мама тоже.
- Будет, - согласился Джек, улыбаясь. - Но так на тебя будут кричать уже после того, как ты отдохнёшь на пруду, ведь правда?
Она скептично усмехнулась, но согласно кивнула и взяла брата за руку:
- Веди.
Конечно, она с детства знала, где находится пруд - купалась там вместе с братом, когда была ещё совсем крохотной, приходила вместе с мадемуазель Шантье рисовать его, когда этого требовали уроки. Но никогда ещё Эльза не видела пруд зимой - и сейчас, после нескольких минут быстрой ходьбы перед ней впервые в жизни раскинулось огромное ледяное зеркало.
Массивная громада поместья отсюда только угадывалась, а уж разглядеть кого-то у пруда оттуда не представлялось возможным.
Эльза внимательно взглянула на довольного собой брата и ахнула:
- Ты забыл взять коньки!
- Я их и не собирался брать, - рассмеялся он.
Эльза присела у края замёрзшего пруда и легко, словно снежинка, коснулась кончиками пальцев льда. Несмотря на отсутствие перчаток, ей не было холодно.
- Я думала, мы будем кататься, - сказала она вполголоса, - А ты мне солгал.
Джек оскорблённо нахмурился, но тут же хитро улыбнулся, гладя сестру по гладко зачёсанным волосам:
- Нет. Сестричка, если бы мы катались на коньках, то это было бы всё равно, что пойти на каток, разве что без твоих бесчисленных кавалеров, - к слову, это единственный случай, когда я согласен с мадемуазель Шантье; мне эти юноши не нравятся. А сейчас я хочу, чтобы ты поняла, как это - быть свободной и просто катиться по льду.
Эльза задумалась.
- И как это - кататься без коньков?
- Вот это - моя сестричка! - восхищенно воскликнул Джек, взъерошив волосы сестры и тем разрушив до того идеальную прическу. - Смотри!
В два шага оказавшись на идеальной глади пруда, он стянул мешавшее ему тёплое пальто, бросая его под ноги Эльзы и легко оттолкнулся левой ногой, скользя по льду.
- Тебе не страшно?
Он только рассмеялся, глядя на неё и катясь спиной вперёд - словно и не боялся врезаться во что-то, словно и не за его спиной проглядывались сквозь кажущиеся нарисованными тушью стволы деревьев могилы на фамильном кладбище. Эльзе казалось, что брат ничего не весит, что он не столько скользит по льду, сколько летит над ним, не касаясь.
- Иди ко мне, сестричка!
Эльза покачала головой:
- Я боюсь! Лёд тонкий!
Джек несколько раз топнул ногой по льду:
- Вот видишь? Ни одной трещинки.
- Но…
- Сестричка, неужели ты так и уйдешь, не покатавшись?
Она вздрогнула. В сердце боролись противоречивые чувства - страх и доверие к брату, чувство долга и разгорающееся в груди веселье, а ещё откуда-то изнутри тёмной волной поднимались неосознанные утренние желания…
Узкая туфелька коснулась льда. Джек наблюдал за ней, расслабленный внешне, а на самом деле - Эльза это чувствовала, - готовый броситься к ней, пойди хоть что-то не так.
Она сделала шаг, затем другой - всё время борясь с внутренним напряжением, с опасением, что зеркало пруда проломится под ней и она окажется в ледяной воде.
Ещё шаг и ещё... Затем, убедив себя в прочности льда, Эльза оттолкнулась ногой и покатилась вперёд - сперва робко и с опаской, то и дело притормаживая и продвигаясь по несколько дюймов за раз, а потом - рахрабрившись, совсем как брат. Она и ощущала себя невесомой, совсем как иней на ветках. Плащ крыльями бился за спиной.
Джек наблюдал за ней. Убедившись, что сестре больше ничто не угрожает, он оттолкнулся и тоже покатился по льду.
Они кружили по пруду вдвоём, выписывая какую-то странную зимнюю сказку на зеркальной глади. Эльза смеялась, шутила, а затем, желая доказать Джеку, какая же она всё-таки смелая, закрыла глаза и покатилась так.
За своим смехом она не расслышала треска льда и тяжёлого всхлипа воды и только через несколько минут, поняв, что давно не слышит голоса брата и обернувшись, увидела полынью с неровными краями и следами крови на одном из ледяных шипов.
Часть 2
читать дальше
Эльза не помнила, как она добралась до дома. Кажется, её привела служанка, решившая проследить, куда же отправились молодые господа. Да и разве это было важно?
Несмотря на разожённый камин, в комнате было холодно, а лепнина на потолке царапала глаза. Эльза лежала на кровати, не сняв ни тяжёлый плащ, ни мокрое платье, ни испачкавшиеся туфельки. Горничная ходила вокруг на цыпочках, опасаясь выдавать своё нахождение в комнате, но вскоре не выдержала:
- Вы, мисс Эльза, успокоились бы! Ничего не исправишь уже, да и не виноваты вы. Всем тяжко.
- Что не исправишь? - бездушно уточнила девушка, всё так же глядя в потолок.
Горничная уставилась в лицо хозяйки, словно надеясь, что та шутит.
- То, что на озере произошло, мисс Эльза.
- На озере ничего не произошло, - вспыхнула она, неожиданно зардевшись. - Когда обед? Я есть хочу.
Служанка коротко кивнула, но спорить с девушкой не стала.
- Хорошо, мисс Эльза. Я принесу...
- Ты позовёшь меня и я спущусь к родителям. - отрезала она. - Иди.
Когда дверь закрылась, Эльза свернулась в комок и подставила лицо льющемуся из окна издевательски-яркому свету. Она верила в одно — брат просто уехал, он обязательно вернётся, нужно просто подождать.
Подождать.
Алые пятна на белёсом льду.
Он обязательно вернётся.
Просто нужно подождать.
***
Спустившись в пышную, вычурную столовую, она увидела печального отца и мать — высокую, кажущуюся ирреальной в чёрном платье, спускающемся мягкими складками.
- Эльза! - мать протянула к ней руки и прижала к себе, сжимая в тесном объятии и не опасаясь испачкать траурное платье: Эльза так и не переоделась, оставаясь в том же платье, в котором она была на озере. - Девочка моя, Эльза...
Девушка рвано всхлипнула, прижимаясь к плечу матери. Отец, совершенно убитый горем, сидел за столом, и, явно потеряв над собой контроль, сгибал столовое серебро, просто сжимая его в руках.
- Ты очень бледная, девочка моя. Ты должна поесть.
Поесть.
Так просто.
Просто. Не ждать, ведь он не придёт. Никогда. Просто. Сесть за стол и есть любимую Джеком утку в медовой глазури. Просто. Подняться к себе и сменить промокшее, грязное платье на приличенствующее случаю. Просто. Носить траур положенный срок. Просто. Выйти замуж и делать вид, что у тебя никогда не было брата.
Это ведь всё так просто.
Все так делают.
«Ты должна поесть.»
Эльза нахмурилась, комкая в плотно сжатых пальцах тяжёлый чёрный бархат материного наряда. Мысли сумбурно носились в голове, путаясь и копошась. Откуда-то из глубины груди поднимался гнев — алый, как кровь на льду.
- Это вы убили Джека!
Она вырвалась из объятий матери и осела на пол, прижимаясь спиной к двери.
- Эльза, что ты говоришь! - возмущённо вскочил со стула отец. - Мы расстроены не меньше, чем ты.
- Это вы! - упрямо повторила она, размазывая по лицу неожиданно горячие слёзы. Гнев птицей бился в зрачках. - Вы же хотите пробраться к королевскому трону! Меня можно выдать замуж, а Джек вам мешал, мешал, вы убрали его!
Она вздрогнула, схватившись за щёку. Мать стояла перед ней, явно готовая в любую секунду ударить злую дочь ещё раз.
- Запомни, Эльза, - холодно произнесла она, - я прощаю тебе то, что ты сейчас наговорила, лишь потому, что у тебя шок. Сейчас ты поднимешься к себе и останешься там, пока не успокоишься.
Эльза резко поднялась на ноги и, развернувшись, вышла, громко хлопнув на прощание резной дверью.
- Мисс Эльза! - горничная, стоило девушке возникнуть в проёме комнаты, уронила снятое с кровати бельё. - Вы уже поели? Матушка ведь успокоила вас, верно, мисс Эльза?
Эльза не понимала, что с ней творится. Она ведь не хотела этого.
Не хотела кричать на мать. Не хотела мимолётными словами, вложенными ей в уста гневом, оскорблять отца. Не хотела бить по лицу горничную, да так, что капли крови из носа служанки брызнули, расцвечивая передник алыми цветами. Не хотела срывать с окон картины и вдребезги бить дорогие вазы, привезённые из Азии и стоящие бешеных денег.
Она просто хотела к брату.
Ждать. Просто ждать.
Но ждать было некого.
Никогда.
***
Эльза не знала, сколько времени прошло с того момента, как она заперлась в комнате. День? Неделя? Месяц?
Несколько раз заходила мать. Кажется, они плакали вместе, но облегчения это не принесло.
Эльзе казалось, словно её разбили — так же, как сама она в первый день, ведомая яростью и гневом, разбила о стену фигурку, изображающую пастуха с пастушкой. Пастушка осталась цела, а пастушок рассыпался вдребезги. Его осколки часто приходили к Эльзе во сне: смотрели обиженными фарфоровыми глазами, а затем осыпались фарфоровой крошкой в чёрную полынью с рваными краями и алыми цветками на остриях льда. Эльза кричала...
И просыпалась.
Дни не приносили облегчения. Голову заполняли пустота и тьма, глаза застилала паутина. Она не хотела есть, но ела, когда горничная вкладывала ей в рот ложку с пищей — просто потому, что у неё не было сил сопротивляться. Она не хотела спать, могла часами смотреть на лепнину на потолке, а когда обессиленное бодрствованием тело наконец брало своё над затихшим разумом, она видела обиженный взгляд фарфорового пастушка.
Она уже не ждала.
Вставала с кровати по утрам — просто потому, что этого требовала приходящая горничная. Позволяла одевать на себя нелепые, тяжёлые траурные платья и заплетать светлые волосы в тугую косу. Шла на уроки мадемуазель Шантье. Ела.
Когда её, наконец, все оставляли в покое, Эльза сжималась в комок — на ставшей неожиданно холодной постели или у стен, за которыми бушевала зима, и тихо всхлипывала, пока не приходило время ужина и вечерних уроков и всё не повторялось с точностью до наоборот.
Родители уже простили ей тот злой порыв, да и горничная иногда пыталась шутить над собственной травмой, но Эльзе было всё равно.
Она задыхалась.
Она чувствовала себя бабочкой в паутине — липкой и грязной. Она запуталась в собственном горе и, чем больше билась, тем сильнее окутывала её сознание безысходность. Темнота, пыль, паутина и болото — так воспринимала она собственный разум и сходила с ума, не зная, что с этим делать.
- Вы себя не бережёте совсем, мисс Эльза, - мягко укоряла её горничная, в очередной раз заставая Эльзу сидящей под открытым нараспашку окном и стряхивая с её волос и одежды налетевшие снежинки. - Так и умереть-то недолго.
- Пусть. - безжизненно отвечала она, не делая ни малейшей попытки освободиться из слишком сильно, до боли, отряхивающих рук.
- Что значит пусть, мисс Эльза! - возмущалась служанка, подталкивая девушку к кровати и начиная снимать тяжёлую бархатную верхнюю юбку. - Матушка ваша с ума совсем сойдёт.
- Пусть. - повторяла Эльза, глядя, как растёт кучка снятой с неё одежды.
Верной служанке удалось лишь один раз убедить её поднять глаза и испытать хотя бы секундную волю к жизни.
- Мистер Джек не хотел бы, чтобы вы умерли, - сказала она однажды вечером, переодевая Эльзу после урока фехтования. - Он сам жить хотел, и вас бы жить заставил.
Эльза подняла глаза, глядя в зеркало. Серебрённое стекло послушно отразило её — пустую оболочку, погасшую, затянутую внутри паутиной. Она потянулась смахнуть особо назойливую паутинку с брови.
- А ведь ты права, - на грани слуха выдохнула она. - И правда. Не хотел бы.
Часть 3
читать дальше
Луна заливала парк молочным сиянием, серебря белоснежные платья безлистых деревьев. Небо словно увенчалось драгоценным венцом — лунный опал и мельчайшие бриллианты звёзд на драпировке чёрного бархата.
Эльза стояла у окна, сжимая узкий каменный подоконник так сильно, что пальцы побелели, сравнявшись цветом со снегом, мягко сыплющимся за окном и бесшумно устилающим полуночный город, и не старалась сдерживать глупые, бесполезные слёзы.
Потому что Джек очень любил снег.
Тела брата так и не нашли — озеро промерзло настолько сильно, что поиски решили оставить до весны и уже тогда предать тело земле. Требующуюся похоронную церемонию провели над закрытым, пустым гробом, который, не закапывая, уложили в закрытом семейном склепе.
Эльза не пошла на похороны — забилась в угол в подвале, где брат несколько лет назад устроил лабораторию для своих безумных опытов, и смотрела в тёмный, затянутый паутиной угол сухими неморгающими глазами.
Она тряхнула головой, словно стараясь отвлечься от назойливых мыслей, и вновь взглянула в окно. Вздрогнула и прильнула к стеклу всем телом.
- Мисс Эльза — всплеснула руками за её спиной горничная. - Что же вы так! Простудитесь, из всех же окон дует, а вы ещё так к стеклу жмётесь, словно выпасть хотите. И выпадете, если не отойдёте немедленно, окна старые, хлипкие! Вот помяните моё слово!
Эльза зло дёрнула плечом:
- Там кто-то есть.
Горничная твёрдой рукой отодвинула девушку от окна и сама выглянула наружу.
- Где, мисс Эльза?
Девушка вяло махнула ладонью.
- У пруда.
- Да нет там никого! - вздохнула служанка. - Ветки шевелятся, вот вам и кажется, что там ходит кто. Идите лучше в комнату, мисс, да погрейтесь там как следует.
***
Матовый лунный свет заливал пруд, выплясывая на редких неровностях на месте бывшей полыньи. Он просвечивал лёд насквозь, вытаскивая из мутной темени воды прижавшееся к нижней границе льда красивое лицо.
Луна опустилась ниже, огромным круглым глазом заглядывая в закрытые веки юноши. Он словно спал, окутанный водой, льдом, и лунным серебром.
Луна видела всё — и то, как кровь, горячая раньше, а сейчас застывшая в жилах его мелкими алыми кристаллами, исчезает, заменяясь холодным светом; и то, как жизнь по капле сочится сквозь тёмные пряди волос, выбеляя их; и то, как распахнулись лунно-голубые глаза, глядя на ней; и то, как руки, наполнившиеся новой силой, били и царапали линзу льда, так хорошо преломившего чары самой луны.
Когда Джек, рождённый заново луной и льдом, всё-таки смог выйти на берег пруда, луна лениво взглянула в окно, к мутному стеклу которого прижалась тонкая фигурка в тяжёлом чёрном платье — уже не живая, но ещё не мёртвая.
***
Мать склонилась над Эльзой, рассматривая её заострившееся лицо с веками, неожиданно ставшими слишком тяжёлыми для потухших глаз.
- Тебе бы погулять, Эльза, - ласково сказала она, проводя кончиками пальцев по тонким пальцам, которые из-за длительных переживаний всё больше и больше походили на птичьи лапки.
Эльза упрямо помотала головой.
- Нет.
- Да, милая, - твёрдо повторила мать, держа её за подбородок и поворачивая лицом к себе. - Джек бы не хотел, чтобы ты сидела взаперти. Тем более сейчас, когда под самыми стенами королевского дворца раскинулась шумная ярмарка.
Девушка взглянула на туфли матери — узкие, тесные, расшитые бледными белёсыми нитями, складывавшимися в дивных птиц.
- Нет.
- Ты белая, как снег, скоро уже лицом сравняешься по цвету с собственной косой. Разве же ты этого хотела?
- Я не буду снимать траура, - упрямо повторила Эльза, скрывая глаза за светлыми ресницами.
- Ты и не должна его снимать, милая, – мать ласково погладила её по щеке. – Просто пройдись по ярмарке, позволь морозу разрумянить твоё лицо. Не веселись, если не хочешь, но уйди же наконец от этого дома, из половины окон которого виден проклятый пруд! Поверь, твой брат тоже бы запретил тебе до старости сидеть у замерзшего стекла и смотреть в никуда.
Эльза вздрогнула, словно от удара, но коротко кивнула, продолжая глядеть на лунных птиц, поющих на материных туфлях
***
Луна круглым глазом смотрела на девушку, старающуюся одновременно слиться с толпой ярмарки и в то же время держаться от людей подальше. Она уже чувствовала, что влила в мальчишку слишком много лунного света и теперь сила эта, бившая из него через край, текла в ближайшую пустоту.
Исхудавшее лицо медленно округлялось, но кожа светлела всё больше и больше, пропитывающаяся изнутри заменившим ей кровь лунным светом.
Луна не могла предугадать одного — когда же света станет слишком много и он начнёт вырываться из неё силой: так же, как из её брата несколько часов назад.
***
На ярмарке было слишком много людей — куда больше, чем надеялась Эльза.
- Карамель, карамель!
- Проходи к гадалке, всю правду узнаешь!
Шум, гам, разноцветные палатки, многие из которых стояли прямо на льду реки — там, куда она сама не хотела идти ни за какую цену.
За Эльзой увязались трое детей — двое мальчишек в потёртых курточках и девочка без головного убора, со смешно торчащими в разные стороны растрёпанными косичками. Она пыталась было отделаться от них, показывая, что не хочет иметь с ними ни малейшего дела, но любопытная ребятня не отставала, вцепившись пальцами в подол плотного шерстяного плаща и рассказывая о своих, несомненно важных, детских делах: о поломанной кукле и найденных на улице котятах - «Они совсем замёрзшими были, мисс, так мы с братиком их домой, в подвал, и принесли, Рейчел их молочком тёплым поила: тряпку смачивала и сосать им давала; мы совсем тогда без ужина остались, всё котятам выпить дали».
От нескончаемой детской болтовни у девушки болела голова. Она развернулась — малышня от неожиданности даже разжала руки, - и побежала куда-то вперёд, не особо следя за направлением.
Когда на её пути возник незамёрзающий фонтан — одно из чудес ярмарки, - Эльза, не особо разбирая, за что именно она хватается, уцепилась пальцами за мокрый край железной чаши и закрыла глаза.
- Ух ты-ы-ы-ы! - восторжённо завопили дети за её спиной. - Это вы сделали, мисс?! Как красиво!
***
Луна перекатилась за облаками с одного круглого бока на другой.
И в самом деле, кровь у девчонки совсем уже лунная.
В матовых, опаловых потоках переливался всеми красками мира прозрачный ледяной фонтан, застывший в миг своего высочайшего триумфа.
***
Эльза, по прежнему зажмурившаяся, крепче сжала пальцы.
- Отойдите от меня! Пожалуйста!
Голос её завибрировал и фонтан, словно не выдержавший боли в интонациях Эльзы, брызнул во все стороны острыми осколками льда, отрезая Рейчел одну из её смешных косичек.